Такая-сякая расстроила отца.

Над обычно тихим Голдширом бушевала гроза. Гарри Тихокрад ежился в своей палатке и в сотый раз обещал Титанам завязать, если на этот раз обойдется. Сержант Томас с опаской косился на северо-запад и строчил на пожелтевшем пергаменте прошение о переводе в спокойное Приозерье. Свеженький стометровый котлован на месте виноградников Маклура дымился глянцевой поверхностью из спекшихся корней, чернозема и карманников Братства Справедливости после прямого попадания шальной стрелы хаоса. Папа гневался.

 

- Жрица, - рычал папа, периодически срываясь на позорный визг, - О великий Нерзул, жрица в моей семье! Что скажут люди? Что бабушка скажет, в конце концов?!

- Ну пааа, - глубокомысленно промычала маленькая жрица, ковыряя пальцами босой ноги пентаграмму демонического круга на полу гостиной.

- Наши великие предки, рискуя жизнью, пробрались в самое сердце Пылающего Легиона, где обрели могучее знание магии Огня и Тьмы...

- Сперли, - не удержалась маленькая жрица.

- Что? – ошалело хлопнул глазами отец.

- Сперли они могучее знание, - вздохнула маленькая жрица, прокляв себя трижды за длинный язык.

 Отец нетвердой походкой вышел на балкон, кинул проклятие агонии на зазевавшегося кобольда-вредителя и медленно досчитал до шестисот шестидесяти шести, чтобы немного успокоиться. 

 - Допустим, - сказал он, вернувшись в комнату. – Допустим, ты хорошо подумала и все решила. Поведай же мне, блондинка-дщерь, как ты видишь свое будушее. В картинках.

- Ну, - маленькая жрица мечтательно подняла глаза к потолку, - я буду всех лечить. Спасать, а не убивать. Понимаешь?

- Она совсем дура у нас, - папа подозрительно взглянул на жену, - в кого бы это?

- Полагаю, в того, кого превозносит Хитрая Шестеренка, древобрюхи и Зандалар, - фыркнула жена.

Папа насупился.

 - Малыш, - ласково вступила в игру мама, - на самом деле твоя жизнь будет выглядеть так: завтрак, молитва восстановления, молитва исцеления, молитва отчаянья, кладбище, ужин, спать. 

- Помолился, умер и в таверну, - радостно подхватил отец. – Чудо, а не жизнь.

- Мама! – взмолилась маленькая жрица.

- Азеротская медицина – самая отсталая в мире, - отрезала мать. – Все равно в самый ответственный момент боя ты потеряешь своих главных воинов. И их призраки будут приходить к тебе каждую ночь. Приходить и спрашивать: «Да как посмела ты, дрянная жрица, уснуть во время решающего сражения с силами Плети?».

- Я не усну, - всхлипнула маленькая жрица.

- Заснешь, - пообешал отец. – Вы все засыпаете.

- Кстати, - доверительно сообщила мама, - тебя и замуж-то никто не возьмет.

- Это еще почему? – возмутилась маленькая жрица.

- От бессонных ночей и чувства собственного бессилия у тебя быстро испортится характер. А кому нужна нервная жена, неспособная, к тому же, убить врагов своего супруга, если припечет? Неужели ты, дочка, не хочешь узнать, что это такое – простое женское счастье?

- Я знаю, - буркнула маленькая жрица.

- Откуда? – испугался отец.

- Это когда мама превращается в страшного метаморфа, потому что снова застукала тебя к суккубой.

 Повисшая в гостинной тишина медленно сползла по стенам и подожгла лежащую на полу шкуру собаки с мелодичным именем Вонючка, которой сентиментальный папа почему-то страшно гордился. 

 - Завтра, - медленно отчеканил папа. – Ты. Едешь в Штормград. Пойдешь в подвал таверны «Забитый ягненок». И либо вернешься в сопровождении демона бездны, либо не вернешься вообще. Тебе ясно?

 Мама испуганно ахнула, но спорить с мужем не решилась. А маленькая жрица уныло кивнула, отчаянно пытаясь скрыть ликование. От «Забитого ягненка» до Собора Света было две минуты ходьбы.